Родительские уроки

Их много, этих уроков, которые преподают нам наши самые родные люди. Большинство из них – невольные: образ жизни, который они ведут. Система ценностей, которую проповедают. А еще – то, что на поверхности: отношение родителей друг к другу, к каждому члену семьи. Манера разговаривать, адекватно реагировать на слова и ситуации. Все это невольно закладывается в детстве, все это исподволь и формирует личность. Ведь лучшие уроки – непреднамеренные, привитые с младенчества.

Уроки творчества

В нашей семье всегда трепетно относились к творческому труду. Папа, опытнейший журналист-газетчик, много лет служивший главным редактором армейских газет, любил повторять: «Газета нас кормит…». Хранил и с любовью показывал мне подшивки «Ленинской смены» с собственными материалами конца 50-х и начала 60-х годов, где работал сначала собственным корреспондентом по тогда Кустанайской области, затем заведующим отделом комсомольской жизни. Папа вспоминал, как мотался по целине, писал огромное количество материалов всех жанров на все темы. Прославлял человека труда. Поднимал острейшие проблемы. Учил меня, с 14 лет работавшую на Кировском областном радио в передаче «Школьный меридиан», не выпячиваться, больше смотреть и слушать.

Моя память прочно хранит рассказанные папой случаи, когда именно простота журналиста, знание психологии помогали ему «разговорить» человека, написать серии очерков о людях, которые давным-давно принципиально не общались с журналистами.

Задание редакции

Звонок из столицы – Алма-Аты. Задание редакции: рассказать об очередном изобретении известного механизатора, о котором уже по сто раз написали все. Но именно это рационализаторское предложение экономит силы, время. Надо пропагандировать. Разумеется, такое же задание получили еще огромное количество журналистов всесоюзных изданий. Папа это понял, когда зашел в колхозную контору. Раннее утро, а дым коромыслом. Мат-перемат. Так герой-механизатор реагирует на непрошенных гостей. Работать надо, а не с журналистами лясы точить. А еще его злость усиливается ужасающей новостью: заболел помощник. Не с кем выйти в поле. Помочь вызвался мой папа, уверив знаменитого колхозника, что неоднократно работал на комбайне. При этом отец подчеркнул, что одевался он скромно, никто и не заподозрил бы в нем журналиста. Откатали несколько кругов. Папа увидел это самое рацпредложение в действии, освоил его.

Механизатор объявил перерыв. Расстелил скатерть-самобранку. Перекусывая, жаловался на начальство, рассказывал об очередном изобретении, расстраивался, что затягивается его массовое внедрение. И только тут спросил, как звать-то такого хорошего помощника? И главное – ты кто? Отец честно ответил: журналист. И опять услышал мат-перемат.

И тут папа попросил разрешения написать и напечатать все, о чем печалится его герой. Тот махнул рукой: «Валяй!». Материал имел большой успех: никто не смог, а молодежка, газета «Ленсмена» дала проблемный очерк о жизни на целине, о так долго не решаемых проблемах, о волоките. Ой. Написала и осеклась: слова-то такого сегодня нет. Или используется оно совсем в другом значении. В то время оно означало специальное затягивание какого-либо дела, бюрократизм. То, что сегодня в самом общем смысле нарекли бы коррупцией.

Отец был настоящим собкором, собственным корреспондентом молодежной газеты, универсальным журналистом, которому одинаково хорошо удавались и срочные репортажи, и искрометные фельетоны, и обширные очерки о молодых «героях», в каждом из которых он искал изюминку. Фотографировал, конечно же, тоже сам. Годы спустя, уже редактируя военные газеты, папа с благодарностью вспоминал «школу «Ленсмены», с гордостью причисляя себя к «ленсменовцам».

Как владеть словом?

Мама, проработав долгое время старшим корректором «Ленинской смены», на всю жизнь сохранила любовь к русской словесности и стремилась привить мне интерес к русскому языку и литературе. Каждое воскресенье мы писали диктант, а потом меня ждала работа над ошибками. Мама всё тщательно проверяла. Мы читали вслух небольшие произведения, а еще мама настоятельно рекомендовала учить наизусть стихи. Долго одной из любимых моих книг был сборник стихов «Родные поэты», многие строки из которого помню до сих пор.

В нашей семье ценилось умение «владеть» словом. Родители обращали внимание на хорошо поставленную речь, учили, как просто и емко, образно и лаконично выразить свою мысль. Игра называлась «Лишнее словечко». Вспоминаются словесные «баталии», устраиваемые мамой и папой, когда кто-то из них был не согласен с прочитанным, написанным в прессе, услышанным по радио, телевидению. Вот где была игра мысли и слова! В качестве доказательства приводился весь арсенал языковых средств: строились синонимические ряды, обыгрывались антонимические пары. Вовлечение детей преследовало цель обратить внимание на недостатки речи: тавтологию, неправильную постановку ударения, неумение использовать богатство языка, а значит, малый словарный запас. Отец едко высмеивал затянувшиеся паузы в телеэфире, эти многочисленные «э-э-э», которые не мог убрать ни один монтаж.

Именно поэтому в ходу у нас были игры: брали длиннющее слово и составляли из его букв новые слова. Всевозможные шарады, многообразные игры в ассоциации. А задания – самые различные: разбить на слоги, подобрать синонимы, антонимы, найти паронимы (знакомое слово?) и объяснить омоформы. Кстати, во все времена именно омонимы – основа анекдотов и скетчей. Папа указывал на это, смотря юмористические передачи по телевизору.

А обожаемое мною задание – составить на определенную тему связный рассказ, все слова которого начинаются на одну букву. Я помню любимый папин пример: «Однажды обходя окрестности огромного огорода, отец Онуфрий обнаружил около околицы обнаженную офигенную Ольгу. Озорник отец Онуфрий осторожно остановился, ополоумел и откровенно охрипло орал …». И да: словарем пользоваться было нельзя. И еще одно условие – слова не должны повторяться! Ну и смеху-то было, когда мы читали свои шедевры!

Словари родители уважали, их в доме всегда было много: С. Ожегов, Д. Розенталь, словари трудностей русского языка, четырехтомный словарь русского языка, орфографический, словарь фразеологизмов, любимый мною словарь эпитетов и масса других. Вместе читали, разбирали сложные случаи. Выискивали редко употребляемые слова и выражения. А еще можно было взять слово и придумать-составлять к нему однокоренные. Очень развивающая игра.

Именно дома я впервые научилась слушать и «слышать» речь, усвоила первые правила орфоэпии и грамматики. Родители не уставали поправлять меня, бывало, и себя, ведь неправильно поставленное ударение – позор(

Папа повторял: «В моей гуманитарной семье все должны говорить правильно!»

«Ленинская смена»

В газетном деле нет мелочей. Родители с уважением относились ко всем работникам газетного цеха. Далеко не последнюю роль в выпуске газеты играют корректоры. Корректорское бюро «Ленинской смены», где и познакомились мои мама и папа, было той самой службой, в которой работали самоотверженные люди. Мама вспоминает, что самой старшей по возрасту в «Ленинской смене» была Екатерина Федоровна Лебедева, начавшая трудиться в газете еще до Великой Отечественной войны. Екатерина Федоровна почти всю жизнь проработала в «Ленсмене», оттуда и ушла на пенсию.

Не считаясь со временем: рабочий день ненормированный — когда редактор подпишет газету в печать? — работали корректоры Ия Густавовна Бакурадзе (спустя десятилетие, вернувшись в Алматы, родители нашли ее и поддерживали с нею связь), Неля Колесникова, Лидия Смолина, Тамара Соколова, Валентина Жданкина (мамина девичья фамилия). На протяжении многих лет эти люди составляли костяк корректорского бюро. Многие приходили, но не задерживались, не выдержав напряженного ритма работы.

Родители вспоминали: очень часто приходилось работать до самого утра, ожидая официальные материалы телеграфного агентства. Бывший тогда первым секретарем ЦК КПСС Н.С. Хрущев много ездил по Союзу, по зарубежью, любил выступать перед людьми. Говорил «без бумажки», как тогда выражались. Но эта иллюзия свободной речи оборачивалась для помощников и – потом – газетчиков огромной работой. До самой ночи все редакции ждали официоз. Каждый корректор вычитывал одну полосу, на следующий номер страницами менялись. Были и подчитчики – те, кто читал для корректора оригинал. Мама придавала им большое значение: от работы этих свободных журналистов, практикантов зависели скорость и качество проверки текстов.

Конечно же, при таком темпе проскальзывали ошибки. Особо боялись «политических» опечаток: «осуждение» вместо «обсуждения», «поступок» вместо «проступок», «комплект» мероприятий вместо «комплекса», ошибок в именах и фамилиях руководителей.

В газете менялись редакторы, чаще уходя на повышение. В годы работы в «Ленсмене» моих родителей редакторами и их заместителями были В. Ларин, Б. Самсонов, А. Алимжанов (с его сыном Аскаром мы учились в одной группе на журфаке КазГУ), Ю. Зенюк, В. Жуков, В. Энголи, М. Сарсенов. Но дух газеты сохранялся. Какой интересной была газета, которую делали В. Маричева, И. Никитин, П. Нода, В. Злобин, Н. Ларичкин и многие другие! Задорная, истинно молодежная! Журналисты поднимали множество проблем юношества. «Ленсмену» уважали, с ее мнением считались. На всесоюзных конкурсах комсомольских изданий нашу казахстанскую газету всегда отмечали специальными призами. Газету прекрасно оформляли — шапки, призывы и обращения, подзаголовки, врезки, огромное количество рисунков и фотографий, нестандартно оформленных рубрик и заголовков. Все делали вручную!

Я приношу эти старые, пожелтевшие листы формата А2 на занятия и современным студентам показываю, как работали их предшественники. Что мы можем взять сегодня из опыта старшего поколения? Современным журналистам есть чему поучиться!